КАЗАНСКАЯ НОТАЦИЯ

С сер. XIX и до 20-х гг. XX в. исследователи не подвергали сомнению наличие К. н. По поводу времени возникновения многоголосия и названия нотации, его фиксирующей, исследователи были единодушны: многоголосное пение было изобретено государевыми певчими дьяками царя Иоанна IV Васильевича Грозного; нотация, составленная для его записи, названа казанской в честь завоевания Казанского ханства в 1552 г. Первым это мнение высказал И. П. Сахаров, никак не обосновав его (Сахаров. 1849. Т. 61. С. 157; Т. 63. С. 9), позднее с небольшими модификациями оно было повторено в работах др. исследователей (Разумовский. 1867-1869. С. 184, 218; Металлов. 1893. С. 41; Смоленский. 1901. С. 54; Преображенский. 1907. С. 10; Финдейзен. 1928. С. 313).

В решении вопроса о графике К. н. среди исследователей указанного периода можно выделить 2 т. зр. Сахаров, прот. Димитрий Разумовский и прот. Василий Металлов считали, что казанское знамя образовано из соединения столповых крюков (см. Знаменная нотация) с демественными (см. Демественная нотация) (Сахаров. 1849. Т. 63. С. 9; Разумовский. 1867-1869. С. 184; Металлов. 1893. С. 41). С. В. Смоленский и Н. Ф. Финдейзен расценивали графику К. н. как производную от столповой нотации (Смоленский. 1911. С. 99; Финдейзен. 1928. С. 313). Вероятно, это различие во мнениях о графике К. н. было следствием малой степени изученности этой знаковой системы (к-рая в дореволюционной рус. муз. медиевистике не являлась предметом специального анализа) и общей неразработанности проблематики русского церковнопевч. искусства.

Наибольшее внимание К. н. уделили Сахаров и Финдейзен. Сахаров помимо постановки проблемы К. н. составил описание «Ключа казанского знамени», в к-ром выделил 2 раздела. В 1-м разд.- «Имена казанскому знамени, иже не обретается в столповом знамении», по словам исследователя, показано 12 основных знаков с их вариантами: сокольице, голубчик, скамейца, слогия, ключик, переводка, осока, врахия, стрела, крюк, мечик, взглас; при них помещено более 100 вариантов. 2-й разд. озаглавлен «Изложение существенно столпового значения с казанским, которое знамя с коим поется. Так, статья светлая столповая равняется параклиту казанскому, статья мрачная столповая равняется простому крюку казанскому, переводка столповая равняется светлому крюку казанскому» (Сахаров. 1849. Т. 63. С. 10). Приведенные характеристики позволяют заключить, что ученый описал список казанской азбуки, несохранившийся или пока не обнаруженный.

Финдейзен, основываясь на документах, опубликованных В. М. Ундольским (Ундольский. 1846), уделяет особое внимание создателям многоголосного пения. Первым из них он считает новгородца Василия Рогова (впосл. митр. Ростовский Варлаам), жившего во 2-й пол. XVI в., к-рый славился как «знаменному и троестрочному, и демественному пению роспевщик и творец» (Финдейзен. 1928. С. 153). По мнению Финдейзена, «едва ли не сам Василий Рогов или ученики его брата Саввы (Феодор Христианин и Иван Нос), жившие с Грозным в Александровской слободе, явились изобретателями так называемого казанского знамени и двухголосного церковного пения» (Там же. С. 249). Ученый указывает, что для освоения новой нотации была составлена «Книга, глаголемая кокизы, сиречь ключ к казанскому знамени», содержавшая 240 методических напевов и 67 фит (Там же). Тот же источник, без шифра, упоминается в работе Смоленского (Смоленский. 1911. С. 99). Приведенные Финдейзеном цифры не соответствуют ни одному из известных кокизников К. н., следов., этот источник утерян. В качестве примера казанского знамени Финдейзен приводит начальный фрагмент кокизника рукописи БАН. Ф. 32.16.18 (Финдейзен. 1928. Рис. 92). Ученый обращает внимание на имеющиеся в нем гласовые обозначения и констатирует, что казанское знамя еще не изучено.

В работах дореволюционных исследователей помещено несколько фотографий 2- и 3-голосных записей песнопений, в т. ч. снимок с рукописи сер. XVII в. РНБ. Солов. № 690/752, опубликованный Смоленским в качестве образца кокизника К. н. (Смоленский. 1911. С. 100).

Т. о., в ранний период изучения древнерус. певч. наследия была поставлена проблема бытования К. н., определена ее связь с многоголосными записями, выявлены отдельные памятники К. н. и дана их первоначальная оценка. Высказанные положения не всегда представляются верными, а те, к-рые не вызывают возражений, не аргументированы. В исследованиях этого периода только намечаются принципы работы с рукописными источниками, многое постигается скорее интуитивно, нежели в результате тщательного анализа.

Дальнейшую разработку проблема многоголосия и фиксирующей его нотации получила в работах 2-й пол. XX - нач. XXI в. Исследователями существенно расширена источниковедческая база, заложены основы углубленного изучения различных стилей многоголосия. Однако термин «казанская» применительно к нотации, фиксирующей подголосочно-полифоническое многоголосие, почти не употреблялся. М. В. Бражников, Н. Д. Успенский, И. А. Гарднер, Е. Е. Шавохина, Г. А. Пожидаева (в ранних работах) нотацию многоголосия с резко диссонантной вертикалью определяли как демественную (Бражников. 1979. С. 20; Успенский. 1971. С. 265; Gardner. 1967. S. 518; Шавохина. 1987. С. 86; Пожидаева. 1986. С. 64; Она же. 1993 [1994]. С. 458). И. Е. Ефимова называет нотацию раннего многоголосия демественно-путевой (Шиндин, Ефимова. 1991. С. 141), а позднего многоголосия - демественной (Там же. С. 131). Похожее название нотации многоголосия - «путно-демественная» - присутствует в работах А. В. Конотопа и Н. Б. Захарьиной (Конотоп. 2005. С. 92, 97; Захарьина. 1999. С. 42, 43).

В отличие от вышеназванных исследователей В. М. Беляев считал, что для записи многоголосия употреблялась «особого вида безлинейная нотация, происшедшая из общеупотребительной знаменной нотации. Новая нотация получила название демественного, путевого и казанского знамени» (Беляев. 1997. С. 25). Верное по сути мнение Беляева, однако, не было им аргументировано, вслед. чего было оспорено Гарднером (Gardner. 1967. S. 265) и не использовалось в более поздних работах о безлинейном многоголосии.

Иначе трактует К. н. Пожидаева в последней по времени написания работе: «Демественное многоголосие, как и путевое, по своему сложению было основано на развитых мелодических линиях каждого голоса. Поэтому в каждом из голосов отрабатывались свои музыкальные структуры и создавалась нотация для их записи... Партия демества записывалась демественной нотацией, партия пути - путевой, а партии верха и низа - казанской... В каждой из трех нотаций есть свои знаки, только ей присущие» (Пожидаева. 2010. С. 210).

Однако уже в более ранней работе автором данной статьи (Богомолова. 2005. С. 129-160) на основании анализа рукописных источников, графики записей многоголосия было показано, что казанской называлась нотация, использовавшаяся как в троестрочном стиле пения, так и в демественном многоголосии, причем все строки многоголосия были записаны с помощью одной и той же знаковой системы. Для разрешения данного противоречия в определении нотации многоголосия представляется необходимым рассмотреть те положения работы Пожидаевой, которые призваны подтвердить одновременное использование в многоголосных записях неск. разных, хотя и близких между собой нотаций - 3 в деместве и 2 в троестрочии.

В качестве доказательства самостоятельности демественной нотации Пожидаева выдвигает тезис, что «часть знаков демественной нотации оригинальна и более нигде не встречается, они представляют около одной трети всех знамен» (Пожидаева. 2010. С. 229). Самостоятельность путевой нотации и К. н. этим исследователем только заявлена, но не доказана, ибо отсутствуют перечни оригинальных знаков этих нотаций.

В табл. 1 в графе I приведены «оригинальные», по мнению Пожидаевой, знаки демественной нотации (Там же. С. 228, прим. 115) с нотолинейными разводами (расшифровками) из ее же азбуки демественной нотации (Там же. С. 378-391). В графе II помещены аналогичные начертания в К. н. (в тех случаях, когда они существуют) из записей партий верха и низа (т. к., по мнению Пожидаевой, именно в этих строках использовалась К. н.) и их разводы из азбуки, составленной М. В. Богомоловой на основе сопоставления крюковых записей многоголосия и нотолинейных переводов кон. XVII в. В графе III отражено наличие или отсутствие анализируемых знаков в путевой строке многоголосия (см. Путь), записанной, как указывает Пожидаева, путевой нотацией. Графа IV содержит информацию о наличии или об отсутствии рассматриваемых знаков в азбуках путевой нотации, к-рые появляются в первые годы XVII в. и опережают демественные азбуки более чем на 100 лет. Именно в путевых азбуках была осмыслена новая знаковая система, отличная от знаменной; т. о., эти азбуки являются базовыми при ее изучении.

Сравнение знаков в графах I и II показывает идентичность начертаний и в большинстве случаев аналогичность или незначительную вариативность расшифровок «оригинальных», согласно Пожидаевой, знаков демественной нотации с расшифровками знаков, взятых из партий верха и низа строчного многоголосия, нотация к-рых определяется этим исследователем как казанская. Знаки, показанные в графе II, не являются в записях верха и низа случайными, они используются достаточно часто. Аналогов начертаний к 4 знакам графы I (№ 4, 5, 16, 21) найти не удалось. Возможно, это знаки разового использования и поздней старообрядческой традиции. Расшифровки знаков № 9, 14, 17 графы I при аналогичных начертаниях в графе II представляются искаженными в сравнении с традицией их перевода кон. XVII в. Сравнение расшифровок остальных 14 знаков граф I и II показывает, что подавляющее большинство из них при одинаковых начертаниях имеет и одинаковые разводы (№ 1, 3, 6, 7, 10, 11, 13, 15, 18, 19). Небольшое число знаков (№ 2, 8, 20) характеризуется вариантными разводами. Сопоставление материалов граф I и II позволяет заключить, что заявленная Пожидаевой оригинальность демественных знаков относительно знаков К. н. не подтверждается.

Сравнение данных граф I и III показывает, что количество совпадающих в них знамен незначительно (№ 11, 12, 13, 14, 19, 20). Знаки № 13 и 14 в графе III даны без разводов. Они выявлены в записях путевой строки песнопений крюковой троестрочной рукописи Праздники РГБ. Ф. 299. № 115 (80-е гг. XVII в.), не имеющей нотных переводов в рукописи РГБ. Ф. 210. № 24 (1-я четв. XVIII в.). Все названные выше знаки не являются характерными для записей партии пути и встречаются редко. Остальные знаки графы I в записях путевого голоса строчного многоголосия не выявлены, однако это не может служить доказательством оригинальности демественной нотации, т. к. представленные в графе I знаки являются производными от основных графических форм, зафиксированных в азбуках путевого знамени (графа IV). Отсутствие большинства знаков графы I в записях путевого голоса объясняется, вероятно, особенностями их разводов, к-рые характеризуются подвижностью, заметным преобладанием четвертных, а в ряде случаев использованием восьмых длительностей. В пути предпочтение отдавалось знакам более протяженным. Основной ритмической единицей здесь была половинная доля, часто встречаются целые доли, четвертные доли использовались реже, обычно они входили в распев знака в качестве составного компонента: . Преобладание долгих длительностей в путевой партии позволяло использовать более мобильную ритмику в сопровождающих голосах. Такая организация вносила в многоголосную ткань контрастность, а также подчеркивала основополагающее значение путевого голоса. Как показывает анализ, соотношения голосов были не хаотичными, а раз и навсегда заданными. Повторность в записи путевого голоса всегда влекла за собой повторность в фиксации партий низа и верха.

В графах I и IV табл. 1 аналогичными можно признать начертания только знаков № 6, 7 и 13. В поздней демественной нотации наблюдается видоизменение графики знака № 19. В азбуках путевого знамени этот знак назван «палкой светлой», чему полностью соответствует его начертание - палка с признаками света . Такое начертание содержится в записях путевой монодии, строчного и демественного многоголосия. В старообрядческих Демественниках этот знак стал передаваться 3 равновеликими ромбовидными значками - .

Видоизменение графики, очевидно, не влечет за собой изменения в распеве знака, поэтому рассматриваемый знак может быть признан оригинальным только с т. зр. графики.

Почти все знаки графы I, за исключением № 3, 4, 21, имеют схожие формы со знаками графы IV и отличаются только наличием тех или иных дополнительных знаков. Т. о., следует признать, что основная графическая форма большинства знаков графы I зафиксирована в азбуках путевого знамени, а знаки, показанные в графе I, являются производными формами. Напр., знаки № 1 и 2 графы I отличаются от соответствующих знаков графы IV небольшой наклонной черточкой, поставленной близко к окончанию знака. Знаки № 9, 10, 14 характеризуются единообразной графикой, различия проявляются в разных высотных обозначениях. Так, в графе I показан заножек ометный (№ 9), а в путевых азбуках имеется заножек мрачноометный. Под № 10 в графе I стоит заножек с крыжом (), а в графе IV - заножек светлый с крыжом (). Знаки № 8, 11, 16, 18 графы I образованы в результате добавления к основным формам, показанным в графе IV, дополнительных знаков: крыжа - к осоке, сорочьей ножки - к голубчику тресветлому и к крюку ключевому, подвертки - к скамеице. Все дополнительные знаки, известные по азбукам демественной нотации, имеют аналоги в азбуках путевой нотации, где они были впервые осмыслены и закреплены в графике.

Практически все знаки графы I имеют формы, производные от аналогичных форм знаков графы IV. Поскольку исходные формы попали в путевые азбуки задолго до их фиксации в старообрядческих демественных азбуках и в записях песнопений, очевидно, что знаки графы I, заявленные Пожидаевой в качестве оригинальных знаков демественной нотации, таковыми не являются.

Т. о., данные табл. 1 показывают, что 3 разные по названию нотации имеют в основе одну и ту же графическую систему, к-рая впервые была теоретически осмыслена и графически сформулирована в азбуках путевого знамени.

В путевых азбуках дана исчерпывающая информация о новой знаковой системе. Это выявляется при анализе алфавитов знаков, изложенных в путевых азбуках и в монодийных записях путевых песнопений. Однако в последних используется только часть алфавита азбук - наиболее простые графические формы знаков. Это, по-видимому, противоречит тому факту, что певч. азбуки Др. Руси на всех этапах бытования имели сугубо практическую направленность. Объяснение этого противоречия можно найти в записях песнопений строчного многоголосия, где монодийный путевой распев использован в качестве основного голоса, а не использованные в нем графические формы знаков - в записях сопровождающих голосов (низа и верха). Отсюда возможен вывод, что песнопения пути изначально были связаны с многоголосным стилем пения. В силу этого монодийные рукописи путевой нотации можно рассматривать как 1-ю стадию нотационной записи строчного многоголосия, фиксирующую только основной путевой голос.

Описанное выше соотношение перечня путевых знамен в азбуках и в записях монодийных песнопений подтверждается данными табл. 1: только небольшое количество знаков графы IV имеет аналоги в графе III. В записях путевого голоса строчного многоголосия эти знаки встречаются редко и не являются для данного голоса характерными. Т. к. в строчном многоголосии путь являлся основным голосом, а низ и верх по отношению к пути были голосами зависимыми, то представляется логичным, что знаковая система многоголосия была зафиксирована именно в азбуках путевого знамени.

Итак, поскольку практически все «оригинальные», по Пожидаевой, знаки демественной нотации используются в записях партий низа и верха строчного пения, нотация к-рых определена указанным исследователем как казанская, между знаковыми системами демественной и казанской нотаций нет особых различий.

Меньшее количество прямых совпадений графики и разводов наблюдается между «оригинальными» демественными знаменами и записями путевой партии многоголосия, а также содержанием путевых азбук. Здесь выявляется зависимость графических форм знаков демественной нотации от знаков путевой нотации. Т. о., гипотеза об использовании в записях рус. безлинейного многоголосия 3 разных нотаций не подтверждается. Напротив, выявляются аналогичность, общность, производность графических средств, применяемых в записях партий многоголосия. При этом наибольшая близость графики свойственна записям низа, верха и демества. Меньшее сходство графики наблюдается между записями 3 названных партий и записями партии пути, что отражает разную меру подвижности партий. Из единого графического фонда нотации, зафиксированной в путевых азбуках, для записи разных интонаций выбирают соответствующие им знаки. Поэтому в записи легко различить путь и партии низа, верха, демества. Между 3 последними также имеются различия, но они менее заметны.

Т. о., знаки демественной, казанской и путевой нотаций, представленные в табл. 1, относятся к одной и той же графической системе. Анализ певч. рукописей XVII в. показывает, что достаточно часто в них можно встретить указания «путные», «путной», «путем», реже - «демество», «демественные», «демеством»; все они предпосланы отдельным песнопениям или циклам песнопений в записи столповым дробным знаменем или знаковой системой, отличной от знаменной. Следов., эти указания использовались для определения разных стилистических пластов древнерус. певч. искусства - путевого и демественного распевов, но не являлись указаниями на путевую и демественную нотации. Вероятно, происхождение рассматриваемых терминов связано с русским безлинейным многоголосием и производно от названий партий - «путь», «демество». Распевы партий низа и верха никогда не имели особых наименований, что подчеркивало их зависимость от партий пути в строчном и демественном многоголосии. При исполнении партия пути всегда удваивалась, об этом свидетельствует состав станиц государевых певчих дьяков и патриарших певчих дьяков, в которых было по 2 путника и по одному исполнителю на партии низа, верха, демества. Удвоение партии пути способствовало ее выделению в звучащей певч. ткани, тем самым подчеркивая главенствующее значение данного голоса. Путь в строчном многоголосии и путь в деместве - весьма разные стилистические версии распетого текста. Обрамляющие путь голоса - низ и верх - в строчном и демественном многоголосии также разные, что обусловлено их взаимосвязью с разной певч. стилистикой путевых партий.

В совокупности со словом «знамя», к-рое в древнерус. певч. культуре означало то же, что в совр. музыкознании слово «нотация», в рукописях XVII в. из рассматриваемых 3 терминов встречается только 2 - «путное» и «казанское», напр. в заголовках азбук: «Имена путнаго знамени иже точию в путном обретается, а не в столповом» (ГИМ. Син. певч. № 1072. Л. 560, 50-е гг. XVII в.), «Начало путнаго знамени, ключ путной еже в столповом не обретается» (ГИМ. Син. певч. № 74. Л. 340, 60-е гг. XVII в.), «Согласие знамени с путным знаменем, сии речь како поется путь против знамени и решение путному знамени в коем же гласу» (РНБ. Кир.-Бел. № 665/922. Л. 1003 об., написана иноком Христофором в 1604), «Какизы, сиречь ключ столповому и казанскому знамени» (РГБ. Ф. 37. № 93. Л. 644, 20-е гг. XVII в.), «Книга, глаголемая кокизы, сиреч ключь столповому и казанскому знамени» (СаратГУ. ЗНБ. ОРКиР. № 1126. Л. 248, 30-40-е гг. XVII в.).

Особо выделяются 2 заголовка: «Имена ключевому знамени как зовется» (РНБ. Вяз. Θ. № 80. Л. 536 об., 60-е гг. XVII в.), предпосланный руководству, во всем аналогичному «Именам путнаго знамени...», и «Глаголеми Кокизы. Сиречь ключ столповому и путному знамени» (РГБ. Ф. 299. № 154. Л. 766, 1647 г.), сопровождающий руководство, аналогичное по содержанию и по форме изложения материала казанским кокизникам.

Т. о., одни и те же знаки нотации в руководстве «Имена...» в большинстве случаев названы «путными», а в одном - «ключевыми». В кокизниках казанского знамени нотационные строки, сопоставляемые со знаменными, обычно именуются «казанскими», а один раз - «путными». В певч. рукописях также изредка можно встретить указание «путь ключевой». В рукописи сер. XVII в. РНБ. Соф. № 498 (Л. 315) оно предпослано гимну «Свете тихий» в записи путевой нотацией (см.: Гусейнова З. М. «Извещение» Александра Мезенца и теория музыки XVII в. СПб., 2008. С. 29). Все это позволяет заключить, что новая знаковая система, отличная от знаменной, использовавшаяся в записях песнопений путевого и демественного распевов, имела 3 наименования: «путная», «казанская», «ключевая». Два первых можно охарактеризовать как равноупотребительные, 3-е название, наиболее точно определяющее суть новой графической системы, в которой особое значение имели ключевые разновидности знамен, не вошло в певч. практику.

В рукописях XVII в. не встречается словосочетание «демественное знамя», оно вошло в употребление с сер. XVIII в. и было связано со старообрядческими Демественниками, как правило предварявшимися азбуками демественного знамени (вариант названия - «азбука демественного ключевого знамени»). Вероятно, отсутствие в певч. наследии XVII в. азбук демественного знамени, равно как и словосочетания «демественное знамя», свидетельствует о том, что нотационные записи демества не осознавались в то время как что-то особое, отличное от знаковой системы путевой/казанской нотации. Понимание демества как особой знаковой системы возникло только после того, как вышли из употребления многочисленные записи путевой монодии и рус. безлинейного многоголосия в совокупности 2 певч. стилей - строчного и демественного.

Новая знаковая система, отличная от знаменной, появилась в рукописях 70-х гг. XVI в. и использовалась для фиксации как монодийных песнопений пути и демества, так и многоголосных образцов этих певч. стилей. Поскольку в эти годы новой нотацией был записан огромный репертуар таких певч. книг, как Стихирарь месячный и постный, Триодь Постная и Цветная, Октоих, Обиход, то вполне очевидно, что ее изобретение должно быть отнесено к более раннему времени, возможно к сер. XVI в. Распеть, записать и ввести в употребление десятки тысяч песнопений единовременно невозможно, для этого необходим достаточно протяженный временной отрезок. Указанная дата хорошо согласуется с мнением дореволюционных исследователей, связывавших изобретение К. н. с деятельностью государевых певчих дьяков Иоанна Грозного в период покорения Казанского ханства.

Новая знаковая система была теоретически осмыслена и изложена в азбуках путевого знамени, ранние образцы к-рых датируются первыми годами XVII в. (ГИМ. Син. певч. № 1240, не ранее 1603; РНБ. Кир.-Бел. № 665/922; РГБ. Ф. 178. № 875, не ранее 1605), вслед. чего в научной лит-ре эта система стала называться путевой нотацией. Однако наряду с таким наименованием в певч. рукописях иногда встречаются указания «каз», «казан», «казанскои», «поут казань», «ино казанское знам», предпосланные фрагментам или целым песнопениям, циклам песнопений. Анализ записей с этими указаниями выявляет их схожесть с записями песнопений путевой нотацией или небольшую вариантность по отношению к ним. Т. о., с 70-х гг. XVI до кон. XVII в. одна и та же знаковая система бытовала под 2 наименованиями. Возможно, в отмеченном явлении отразились традиции разных певч. школ.

Подтверждением сказанному служат сохранившиеся в рукописях образцы, именуемые различными производными от слова «казанское», в сопоставлении с записями, названными «путными». В певч. сборнике 70-80-х гг. XVI в. РГБ. Троиц. № 436, состоящем из Триоди и Обихода простого и целиком фиксированном путевой нотацией, указание «казанскои» в различных формах написания встречается 6 раз: в субботу мясопустную для стихиры на «Господи, воззвах» 6-го гласа «Егда хощеши прити» (Л. 7 об.), для стиха блаженн «Яко тех есть Царство Небесное», для причастна на литургии Преждеосвященных Даров «Благословлю Господа» (Л. 32 об.), в Великий четверг для славника на «Господи, воззвах» «Чадо ехидено» 6-го гласа (Л. 75), в Великий пяток для тропаря 3-го часа «Страха ради июдеиска» 8-го гласа (Л. 107 об.) и для тропаря 6-го часа «Придете христоносении людие» 5-го гласа (Л. 109 об.). В 2 случаях (Л. 7 об., 31 об.) это указание сопровождается появлением в записях песнопений 2-й строки крюков, выполненных красным цветом. На л. 7 об. количество дополнительно вписанных киноварных крюков небольшое - 5, на л. 31 об. киноварные крюки надписаны над всеми крюками стиха «Яко тех есть Царство Небесное» и эпизодически выписаны над крюками припева «Помяни нас, Господи». В 4 случаях (Л. 32 об., 75, 107 об., 109 об.) указание «казан» вынесено на поле, в каждом случае рядом с ним выписан небольшой фрагмент текста распеваемого песнопения, снабженный крюковой записью. Указание и текст здесь выполнены красным, а крюки - черным цветом. Размеры фрагментов, выписанных на полях, разные: на л. 32 об. выписано 10, на л. 75 - 14, на л. 107 об., 109 об.- по 3 крюковых начертания.

Сравнение записей вышеперечисленных песнопений с записями аналогичных текстов в путевом сборнике, написанном иноком Христофором в 1602 г. (ГИМ. Щук. № 767), позволяет утверждать, что, за исключением отдельных фрагментов, записи совпадают (см. примеры 1 и 2).

В примере 1 строка 1 воспроизводит запись рукописи РГБ. Троиц. № 436 (Л. 7 об.), строка 2 - запись сборника инока Христофора (ГИМ. Щук. № 767. Л. 314 об.- 315).

В примере 2 в строке 1 дана запись славника «Чадо ехидено» 6-го гласа из рукописи РГБ. Троиц. № 436 (Л. 75), в строке 2 воспроизведен фрагмент записи, вынесенный на нижнее поле л. 75 и снабженный указанием «казанскои», в строке 3 приведен текст песнопения из сборника инока Христофора (ГИМ. Щук. № 767. Л. 349 об.).

В примере 1 расхождение записей наблюдается в распевах слов «судищем течет», при этом выписанные над указанными словами киноварные начертания рукописи РГБ. Троиц. № 436, за исключением одного знака, совпадают с записью распева этих слов в сборнике инока Христофора.

В примере 2 указание «казанскои» дано на нижнем поле листа и сопровождает запись распева слов «Чадо ехидено воистинну». При сопоставлении записей распевов указанных слов в рукописи РГБ. Троиц. № 436 (в примере 2 они даны в строках 1 и 2) выявляется значительная разница между ними, при этом вариант распева с указанием «казанскои» полностью совпадает с записью в сборнике инока Христофора.

В рукописи РГБ. Троиц. № 436 помимо перечисленных имеется еще 5 песнопений, в записях к-рых встречаются киноварные начертания, вписанные над основным текстом (Л. 8, 8 об., 10, 13, 76), однако к.-л. указания здесь отсутствуют. Анализ записей, их сравнение с аналогичными песнопениями в сборнике инока Христофора выявляют, что, как и в ранее рассмотренных примерах 1 и 2, киноварные записи на вышеперечисленных листах рукописи РГБ. Троиц. № 436 совпадают с записями инока Христофора. Следов., указание «казанскои» может быть распространено и на них. В примере 3 приведены записи фрагмента стихиры 8-го гласа в субботу мясопустную «Егда поставятеся престоли»: в строках с № 1 - в певч. сборнике РГБ. Троиц. № 436 (Л. 10), в строках с № 2 - в сборнике инока Христофора (ГИМ. Щук. № 767. Л. 317).

Результаты сопоставления записей песнопений рукописи РГБ. Троиц. № 436, имеющих дополнительно вписанные киноварные начертания, с аналогичными текстами рукописи инока Христофора показывают, что киноварные крюки рукописи РГБ. Троиц. № 436 не являются фрагментарной записью 2-го голоса, а представляют собой вариантные разночтения записей песнопения путевого распева, нотация к-рого, следов., могла называться и казанской.

Это положение подтверждается при анализе рукописи 1619-1626 гг. РГБ. Ф. 98. № 1159, в к-рой на л. 135 помещен заголовок «Задостойники путные на праздники», после чего излагается цикл задостойников в записи путем столповым. По окончании этого цикла на л. 139 об. помещен заголовок «Ино казанское знам[я]», за ним следуют задостойники в записи казанским знаменем. Их сопоставление с записями задостойников с указанием «поут» в рукописи сер. XVII в. РГБ. Троиц. № 433 выявляет полное тождество графических систем (см. иллюстрации с задостойником на Рождество Пресв. Богородицы «Чюже есте матеремо девою быти» из указанных рукописей).

О том, что указание «казанскои» применялось именно к путевому распеву, вошедшему с 20-х гг. XVII в. в качестве основного голоса в песнопения троестрочного многоголосия, свидетельствует рукопись сер. XVII в. РГБ. Ф. 379. № 29. Это сборник песнопений знаменного распева, в состав которого включены отдельные монодийные песнопения пути и демества, а также многоголосные песнопения в партитурной и поголосной формах записи. В этой рукописи указание «поут казань» предпослано одноголосной записи стихиры 6-го гласа на погребение иноков «Духовеная моя братия».

Сравнение этого списка с записями стихиры из сборников путевого знамени выявляет их чрезвычайную близость; имеющиеся между списками разночтения незначительны и не выходят за рамки обычной вариантности. Это хорошо видно в примере 4: в строках 1-3 воспроизведены одноголосные записи путевого распева, а в строках 4-5 - записи путевого голоса из 3-голосных строчных партитур.

Сопоставление одноголосных записей из примера 4 с записями партий пути из троестрочных стихир показывает почти полное их совпадение. Небольшие отличия, имеющиеся в списке ГИМ. Син. певч. № 220, связаны с заменой раздельноречной редакции текста истинноречной (см. ст. Истинноречие). Поскольку список стихиры, надписанный «поут казань», существенно не отличается как от ранних списков путевого одноголосия, так и от более поздних записей пути в троестрочии, можно сделать вывод, что это указание не означало особой версии путевого распева, приспособленного к многоголосной обработке, а было лишь одним из его наименований.

Т. о., сравнение записей песнопений, имеющих указание «путной», с аналогичными по тексту песнопениями, нотация к-рых определена в качестве казанской, выявляет, что одна и та же знаковая система имела 2 наименования.

Такие же результаты дает анализ азбук путевой и казанской нотаций. Азбуки казанского знамени в настоящее время известны в виде 3 типов теоретических руководств: грани (2 списка), кокизник (6 списков), фитник (1 список). Свидетельства разных наименований одной и той же знаковой системы находятся в 2 типах руководств - гранях и кокизнике.

Грани, сохранившиеся в рукописях кон. XVII в. РНБ. Тит. № 637 и РГБ. Ф. 299. № 212, при практически аналогичном содержании имеют разные названия и отличаются формой изложения материала. Этот факт, а также небольшие разночтения в певч. материале рукописей свидетельствуют о том, что названные руководства соотносятся между собой как варианты одной редакции. Граням рукописи РНБ. Тит. № 637 предшествует заголовок «Имена столповому и казанскому знамяни, како именем коеждо знамя назвали столповое и казанское. Зде же изложение существенно против столпового знамяни казанскому, како которое с коемждо знамянем поется. Статья светлая столповая против параклита казанскаго. Статья мрачная против крюка простаго казанскаго. И прочая по сему же разсуждай» (Л. 2 об.). На л. 3-5 об. расположены таблицы, разделенные на клетки, каждая из к-рых содержит наименование знака и 2 начертания. Верхнее знамя - казанское, оно выполнено красным цветом. Под ним расположен развод столповым знаменем, к-рый дан черным цветом.

Заголовок в рукописи РГБ. Ф. 299. № 212 близок к приведенному выше, однако в нем сопоставляемые знамена названы «столповыми» и «путными»: «Сказание како именуются коеждо знамени в коем гласе или како поется. Имена столповому знамени како именем коегождо знаме[не]м назвати столповое и путное. Зде изложение существенно противу [с]толповаго знамени путному како которо коймждо знаменем поется. Статья светлая столповая противу параклита путнаго. И прочая по разсуждению» (Л. 176-176 об.). Изложение материала в рукописи РГБ. Ф. 299. № 212 резко отличается от типичной формы граней, выполняемых в виде таблиц, разграфленных на клетки. Таблицы здесь отсутствуют. Путевое знамя (оно показывается первым) и соответствующий ему развод столповым знаменем размещены над названием знака и отделены друг от друга промежутком и небольшой вертикальной чертой красного цвета. Оба знака выполнены черным цветом.

Несмотря на различные формы изложения материала, в силу общности содержания вышеназванных руководств в певч. практике применительно к одной и той же нотационной системе использовались разные термины - «путное» и «казанское». В табл. 2 сопоставлены начальные фрагменты рассматриваемых руководств (разводы казанских/путевых знамен не воспроизводятся).

Аналогичная общность содержания при имеющемся различии наименований наблюдается в казанских кокизниках. Из 6 известных списков 4 (РГБ. Ф. 37. № 93; ГИМ. Увар. № 635, 1845 г., копия рукописи 20-х гг. XVII в.; СаратГУ. ЗНБ. ОРКиР. № 1126; БАН. Ф. 32.16.18, 40-е гг. XVII в.) именуются «казанскими» и сопровождаются однотипными заголовками - «Какизы сиречь ключ столповому и казанскому знамени...» (РГБ. Ф. 37. № 93. Л. 644). Список РГБ. Ф. 299. № 154 озаглавлен «Кокизы сиречь ключ столповому и путному знамени...» (Л. 764 об.). Список РНБ. Солов. № 690/752 названия не имеет, что, по всей видимости, объясняется утратой начального фрагмента рукописи.

В таблице 3 сопоставлены начертания и наименования 3 первых попевок 1-го гласа по казанскому кокизнику РГБ. Ф. 37. № 93 и путевому кокизнику РГБ. Ф. 299. № 154.

В приводимых фрагментах, как и в руководствах, совпадает порядок изложения строк. Принцип изложения материала также одинаковый - сопоставление казанской или путевой строки со структурно соответствующей ей знаменной строкой. Первой выписывается казанская или путевая строка, под ней помещается знаменная строка, под к-рой выписан фрагмент богослужебного текста. Ему в кокизниках РГБ. Ф. 37. № 93 и РГБ. Ф. 299. № 154 предшествует текстовая строка в виде последования гласных букв «е и е и е...». Их количество в большинстве строк кокизников совпадает с количеством певч. знаков, зафиксированных в знаменной и в сопоставляемых с ней казанской или путевой строках. Количество гласных определяет количество слогов, приходящихся на ту или иную попевку. В названных выше кокизниках разной является только форма изложения богослужебного текста, последний в кокизнике РГБ. Ф. 299. № 154 зашифрован с помощью литореи. Суть шифрования заключается в том, что все гласные и полугласные (ъ, ь) сохраняют свое значение, а согласные заменяются по определенной схеме, в которой буквы верхнего ряда соответствуют буквам нижнего ряда и наоборот:

При сопоставлении начертания верхних строк, показанных в таблице 3, видно, что в целом для этих строк характерно единообразие записей. Количество разночтений минимально, в примере они выделены горизонтальными квадратными скобками. Т. о., в казанском и путевом кокизниках РГБ. Ф. 37. № 93 и РГБ. Ф. 299. № 154 для одной знаковой системы также применяются 2 названия - «казанская» и «путная».

Итак, при анализе «оригинальных», по Пожидаевой, знаков демественной нотации выявлено наличие большинства из них в записях партий верха и низа, нотация которых определяется вышеназванным автором как «казанская». Кроме того, установлено, что с т. зр. графики «оригинальные» демественные знаки совпадают со знаками, зафиксированными в путевых азбуках, или являют собой производные формы от путевых знаков.

При анализе 2 групп памятников, 1-ю из к-рых составили фрагментарные крюковые записи с указаниями «казан» и целые песнопения с аналогичными писцовыми пометами, а 2-ю - теоретические руководства, было показано тождество крюковых записей при разных определениях нотации. Очевидно, что К. н. не являлась новой знаковой системой, различные производные термина «казан» представляли еще одно наименование нотации, теоретически осмысленной и зафиксированной в азбуках путевого знамени. Определяя нотацию средней путевой строки многоголосия как «путную», а нотацию строк верха и низа как «казанскую», Пожидаева не учитывает материалов казанских кокизников, ибо в них зафиксирована именно средняя (путевая) строка многоголосия, а не строки верха и низа. Это видно из сопоставления строк в казанских кокизниках с соответствующими фрагментами многоголосных песнопений, напр. строки 2-го гласа «Имея престоло небо» из славника на «Господи, воззвах» «Послано бысте» в службе на Благовещение Пресв. Богородицы. В казанских кокизниках эта строка устойчиво именуется «колыбелкой». В примере 5 строка 1 взята из путевого сборника инока Христофора 1602 г., строка 2 - из его же кокизника путевого знамени 1604 г. В строках 3 и 4 выписаны аналогичные по богослужебному тексту строки из кокизников казанского знамени 20-х и 40-х гг. XVII в. Строка 5 представляет 3-голосную запись «колыбелки» из рукописи кон. XVII в. В строке 6 воспроизведен нотный перевод средней путевой строки многоголосия, он также датируется кон. XVII в.

Горизонтальными скобками в примере 6 выделены разночтения. В большинстве случаев они не влияют на распев, т. к. в записи использованы синонимические знаки: замена стопицы () запятой (), крюка () - палкой (), статии закрытой () - статией мрачной ().

Остальные выделенные знаки отражают небольшую вариантность напева, их количество незначительно. Запись «колыбелки» в трехголосии наиболее близка к строке путевого кокизника инока Христофора, за ней по степени близости следует строка из казанского кокизника СаратГУ. ЗНБ. ОРКиР. № 1126.

Записи строк низа и верха 3-голосного фрагмента не имеют ничего общего с фиксацией рассматриваемой строки в путевом и казанском кокизниках. Эти строки, будучи зависимыми от путевой/казанской строки, никогда в кокизниках не фиксировались. С т. зр. графики они, безусловно, относятся к путевой/казанской нотации. Следов., все партии многоголосия фиксировались одной и той же знаковой системой, из общего фонда которой для каждой строки выбирались знаки, отражающие типичные для нее мелодико-ритмические обороты. А т. к. партии многоголосия отличались разной степенью подвижности, это и предопределяло разницу их графического облика.

В наст. время в исследовательской лит-ре бытует мнение о наличии в певч. практике средневек. Руси 3 нотаций - знаменной, путевой и демественной, фиксирующих соответственно знаменный, путевой и демественный распевы. Однако анализ графических средств, используемых в записях монодийных песнопений путевого и демественного распевов, а также в их многоголосных версиях, заставляет пересмотреть общепринятую т. зр. и приводит к заключению, что в записях пути и демества использовалась одна и та же знаковая система, имевшая 2 наименования - «путная» и «казанская».

Теоретические руководства, именуемые в большинстве своем казанскими, представлены гранями, кокизниками и фитником.

Грани

Кокизники

Фитник